Несмотря на зубную боль, ржу, твиттер, отвлекающих родственников и прочего, Я ЗАКОНЧИЛ ЭТО.
1720 знаков. Ебля ради стеба. Шинирины. ПэВэПэ с непросто юмором, а тупым обстебом ВСЕГО ЧТО МОЖНО.
п.с. Шинииро Мерфи - это Франция из Хеталии, только двухметровый, вечнокурящий, в подпитии и под кайфом. Мечник, управляется с двумя сразу, Нап с налетом Гексляка. Ирландец повсеместно, что не может не намекнуть.
Рин Окумура-jr - вот этот шестнадцатилетний няш, которого невозможно не трахнуть после знакомства. По совместительству лютый демон и младший сын Сотоны.
Читая это, Вы можете разочароваться во мне навсегда - Как насчет приветственных обнимашек?
- Нет. Не хочу.
- Да ладно, от этого еще никто не умирал.
Рин лишь поджал губы, задумавшись.
- Вот если бы у тебя была грудь этак третьего размера…
Шинииро хмыкнул, усевшись рядом. На самом деле точное определение того, что мужчина сделал было «развалился и занял все свободное место на диване как мудак», но так как это был его дом, ему, собственно, прощалось. Демон стал слишком часто посещать это богом забытое место. Сугуро тренировался в одиночестве, Шима бегал за девчонками, навязываться к Шиеми было как-то невежливо, Юкио сам по себе был задротом, а к Конекомару и Изумо рука не поднималась прийти. А тут было пиво, были комиксы, кассеты с фильмами издательства Марвел, сигареты, в общем все то, о чем мечтает каждый шестнадцатилетний парень. Разве что девушек здесь не было – ну да ладно.
Мёрфи лишь почесал указательным пальцем щетинистый подбородок – бриться за тридцать лет он не научился, хотя отращивать характерную для батюшек бороду не хотел. Просто оставлял как есть пока не начнет раздражать – а потом пойдет, сбреет, три раза порежется, но будет ходить довольный.
- Молодуха. Вот вырастешь до моего возраста – поймешь, что главное это задница.
- Ну… У Шиеми и грудь неплохая, и задница.
Шин весело прыснул.
- Зеленоглазые блондинки с большой грудью? Одобряю, чё. А мне всегда казалось, что к этому… Эээ… Сугуро, во, ты испытываешь большие чувства.
- Мы только друзья!
- И почему же ты сейчас со мной, а не со своим другом?
- Тут есть пиво.
- И диван.
- И комиксы. Манга сейчас стала такой однообразной.
- А еще здесь есть я. Главное достояние этого дома.
- Да,- Рин улыбнулся искренне – Мёрфи казался тем человеком, который, вроде, уже и достаточно взрослый, а до сих пор творит подростковую фигню, боясь кары свыше. Одно их фееричное знакомство уже означает многое. А еще с Шином было легко – юноша не помнил, чтобы он жаловался на что-то, по крайней мере долго, у него постоянно были сигареты и, что было большим плюсом, прийти сюда, в эту его обитель, можно в любое время. И Шин не пытался его трахнуть. Да, это был огромный достаток.
Так думал сам Рин. И, после того, как Мёрфи кокетливо стянул с Окумура его заколку, его прекрасную, отличную, идеальную заколку, понял, что, видимо, и тут не судьба.
- Вот и нахуя это?
- Я уже не в том возрасте чтобы стыдливо убегать в туалет. Ниже глянь.
- Твою мать!
- Действительно. Противно?
- Да не то чтобы, просто…
- Ага, отлично,- притянуть к себе за шею и накрыть ртом чужие губы, безапелляционно и как делают плохие парни, было совсем несложно. Сложно было потом не получить леща – силы в Рине было едва ли не больше, чем в самом Шине, который, когда навалится, напоминал большущего пьяного русского медведя. Отказать в поцелуе, поначалу, было самым верным решением, сильно ткнув рукой в чужой лоб, стараясь не выцарапать глаза. Судя по тому, куда полезла рука самого Шина, решение казалось не таким уж и верным.
- Еще один озабоченный!
- А, то есть ты хочешь сказать, что эта твоя шаловливая хвостатая задница, которая бесконечно ерзает, это абсолютно нормально?
- Кто ж виноват, что у тебя такой ужасный диван.
- Нормальный диван. Шаловливая хвостатая задница – вот в чем вопрос.
Может, отказываться Окумура был просто не в настроении. Может, количество пива отравляло реакцию и не давало врезать Мёрфи промеж глаз, да так, чтобы он к собственному дому дорогу не нашел. Может, чужая горячая рука в трусах – это аргумент, который нельзя опровергнуть. Короче говоря, Рин лишь прижался ближе, чувствуя горячие поцелуи на чувствительной шее и тихо застонал, когда рубашку из академической формы начали расстегивать.
- Я не хочу.
- Ээ… Захочешь.
- Прям тут?
- Кровать сломана, я уже говорил.
- И тебе, блять, не стыдно?
- Дай-ка подумать… Хмм… Нет.
- Пропащий ты человек, Шинииииииии… ро Мёрфи.
- Точно. Пропащий без секса и женской ласки.
Поцелуи продолжались, меняясь с пылкими укусами, а одежда, которая была как родная, стала планомерно покидать Рина. Он с сожалением смотрел на это дело, тихо вздыхая, а потом решил не оставаться в долгу и, закрыв глаза, расстегнул и вытянул ремень из петель. Последующие мотивации были резвее и смелее, раскидывая чужую одежду по сторонам.
- А защита?
- Чё?
- Презерватив, чё,- Рин немного поерзал под тяжелыми руками, глядя на Шина с подозрением и непривычным для себя и мира сарказмом. Глаза Мёрфи, тем не менее, стали только больше.
- Ну да, я же как в порно-книжках – храню и смазку, и презервативы под подушкой и в каждой тумбочке! Ты мне не доверяешь что ли?
- Нуу…
- Ага. Развернитесь, пожалуйста, ко мне задом, а к дивану передом. Спасибо.
Рин уперся руками в мягкие подушки дивана, склонив голову и встав на колени. Глаза юноши были зажмурены: если уж помирать, так хоть не будучи бревном. Однако не смерть, не ощущение наполненности Окумура не постиг, кроме как одного-двух пальцев, слегка согнутых внутри и стратегически-важно растягивающих. Они у Шина были твердые – не даром же мечник со стажем.
- Хьюстон. У нас проблема.
- Что такое?
Шин внимательно оглядывал спину перед собой. Тонкая, изящная, но не похожая на женскую, а просто слишком мальчишеская. А задница? Нет, ну вы видели эту задницу? Мужчина неторопливо огладил ягодицу, нажимая большим пальцем и отвечая на вопрос, заодно глядя за длинным хвостом:
- Кажется, я впал в умиление.
- Что, блять?
- Умиление. Ну знаешь, это когда смотришь на человека и не понимаешь, что тебе хочется больше: домой забрать, вывести из мрамора и задрачивать на этот светлый образ днем и ночью или посредством объекта умиления лишить себя, как раз-таки, задрачивания.
- Я сейчас встану и уйду.
- Ну да. С таким-то стояком тебя только на улице не видели. Ладно, черт с тобой, только не задуши в процессе, ага?
Ответить тактично и вслух Рину не удалось – Мёрфи наконец взялся за дело, осторожно введя абсолютно асексуальный, но крайне возбужденный член внутрь. Окумура лишь тихо выдохнул, поддавшись вперед, но рука, продолжив лежать на заднице, потянула обратно.
- По-моему, это делается… не туда.
- Да нет, именно туда.
- Но больно же!
- Значит, Бог тебя ненавидит. Ничего, всем больно, а там я уж постараюсь.
Окумура лишь сжал зубы покрепче, как и пальцы на подушке. Теперь Мёрфи, этот японизированный ирландец, казался не просто высоким идиотом, но и старым бородатым извращенцем. Насчет бороды было спорно, но Рину было абсолютно похуй, поскольку боль внизу тела пока что не унималась, а новоявленный изврат не двигался. Демон прислушался: не факт, что он вообще дышал. Приняв реальность как таковую, вспомнив все порно, что ему удалось пересмотреть тайком от брата и отца, Окумура легонько качнул бедрами, шикнув.
- Тшш,- пытаясь устроить себя поудобнее, или, на крайний случай, устроить Рина, Шин, опасаясь и хвоста, в конце концов перевернул демона на спину, придерживая за ноги.
- Ой, кажется, я опять умилен.
- Сука, не смей.
- Ладно-ладно.
Лежать голым и, честно говоря, разгоряченным было не просто непривычно, но еще и стыдно. Если бы дело происходило на пляже, или, скажем, в общем душе, Рину было бы морально проще. Он даже перед братом не раздевался полностью, особенно теперь – мало ли, сердце у Юкио хрупкое и почти девичье, словит еще инфаркт от голой прекрасной задницы с прекрасным хвостом. Так что расслабиться окончательно Окумура не мог, что сказывалось на ситуации в общем.
А по лицу Шинииро можно было понять, что он над этой ситуацией если не глумится, то откровенно смеется. Рин не понимал как можно смеяться. Боль медленно утихала, оставляя просто неприятный осадок – терпимый, но неприятный. Глядя в слегка улыбчивое и действительно умиленное лицо, Окумура поклялся себе, что после этой, кхм, ночи, Шин с чистой спиной не уйдет. А когти и клыки, как известно, у Рина заточенные, почти не использованные.
- И… Чего мы стоим?
- Я жду, пока ты расслабишься. Шевелиться невозможно. Если после этого я останусь полноценным мужчиной – это будет чудо.
- Ну да, Бог же тебя любит.
- Вот не надо сейчас этого, вот не надо. Расслабляйся,- и в закрепление своих слов, начал водить свободной рукой по прямому животу, натыкаясь на чуть выпирающие кости, одновременно став методично покачиваться. Сопровождалось это молчанием, но синие глаза ирландца цепко вгляделись в красные щеки. Приняв такой расклад за одобрение, Мёрфи бодро зашевелился, кладя одну руку на член юноши, двигая ей в такт глубоким толчкам, а вторую на подлокотник, нависая над Рином. Процесс начинал обретать более яркие краски, Окумура даже позволил себе сдавленно застонать, подтягиваясь и утыкаясь носом в шею, чувствуя бьющуюся жилку под кожей. Поняв, что это как раз тот момент, которого он так ждал, демон положил руки на спину, заскользив по ней острыми ногтями.
- Уоу, страстный какой,- немного сбивчиво, но все еще четко, прошептал Шин куда-то в пустоту. Рин лишь криво улыбнулся, горячо выдохнув. Что ж, не все так плохо. Даже хорошо. Легкая, ненавязчивая, почти не ощутимая боль осталась верной спутницей, но Окумура все еще проявлял талант к похуизму, с каждым резким толчком в себя царапая глубже, ритмично мешая стоны с тихим рыком. Хвост тоже не остался равнодушным – водил большой косматой кисточкой по груди Мёрфи, то ли щекоча, то ли провоцируя. Шинииро же наконец почувствовал свободу, двигаясь в быстром темпе, оставляя член Окумуры без внимания лишь в моменты попытки загладить хвост до смерти, чтобы он больше не вытворял того, чего вытворял.
- О Господи, блять, да!
Кончил Рин вцепившись зубами в чужое плечо, которое оказалось самой ближней плотью – с криком, расстановкой, конвульсивно подергиваясь бедрами навстречу руке. Что не говори, а годы «асексуальности» у Шина прошли не даром – пальцы были чуткими и умелыми, двигались как надо, в общем заслужили отдельный уголок в памяти. Через несколько толчков поспел и сам Мёрфи, предусмотрительно вовремя вытащив гвоздь программы и добавив несколько тонких струек на плоский, тяжело вздымающийся живот.
- Все мы Бога славим, да?
- Ох. Отлично. Просто охренеть.
- С взрослением, сынок! Так, двигайся. Еще двигайся. Вали-ка ты в душ.
Рин вздохнул, приводя все свои жизненные процессы в порядок. Вставая и чувствуя ломоту во всем теле, пока не понимая, рад он этому или нет, Окумура неспешно направился в ванную комнату, которая выглядела хуже, чем вся квартира в целом. Остановившись у дверного косяка, глядя на белые капли на животе, юноша как бы невзначай спросил:
- Дядечка, а Вы уже сколько лет вручную?
- Эээ… Достаточно.
- Оно и видно. А ходить без меча в твой душ я боюсь.
И уже смывая с себя остатки столь обычного необычного секса, Шинииро, поливая воду себе на голову, тихо спросил не то у Рина, не то у стены:
- И все же, меня не оставляет вопрос: от объятий можно умереть или нет?